Амир ар Рахал ненавидел музыку
Точнее, он ненавидел человеческую музыку. Во всех ее проявлениях.
Не важно, что звучало – симфонический оркестр или популярная нынче бардовская песнь, - маг считал производимые музыкальными инструментами звуки ужасными. Ничто не могло удовлетворить его слуха.
Но презрение к человеческим исполнителям не могло сравниться с презрением к тем, кого люди считали гениями. От одного упоминания имени известного композитора выдержанного, холодно-расчетливого Амира начинало трясти от бешенства, и он жаждал убить не только бездаря, написавшего столь жуткие мелодии, но и «дурака», который с видом знатока пытается рассуждать о лучшем из искусств
И если до величайших композиторов Мастер не мог дотянуться по причине смерти последних, то людей, пытавшихся спорить с Магистром о музыкальном совершенстве, ждала весьма прискорбная участь. По меньшей мере два десятка музыковедов и меломанов так и не успели понять, из-за чего умерли.
Впрочем, Мастер Смерти не пытался объяснять овцам их заблуждений, в споры не вступал и на расправу был скор. Ну право слово, как можно растолковать «идиотам», что Чайковский бездарен, Шопен создает однообразную трескотню, Вивальди уныл, симфонии Моцарта навевают тоску, Вагнер слишком шумен и, создавая оперы, тешил свое эго, Паганини жаждал только славы, и музыка была для него всего лишь инструментом…
Так Амир мог продолжать до бесконечности. Он вообще не понимал, как некоторые могут часами слушать это, ходить на балеты и оперы, восхищаться и аплодировать тому «ужасу, который кто-то посмел назвать мелодией»
Из всего огромного многообразия музыкальных творений Мастер Смерти любил лишь то, что было записано в нотную тетрадь его собственной рукой.
Может быть, кому-то это покажется самолюбованием и даже самовлюбленностью, если бы не одно «но». Амир ар Рахал и в самом деле был отличным композитором и, появись у него такое желание, без труда обошел бы столь признанных грандов человеческой музыки, как Чайковский или тот же, не к ночи упомянутый, Моцарт
Но подобное стремление отсутствовало напрочь. Не в правилах Амира было метать бисер перед свиньями – они все равно не поймут всей глубины тех чувств, что он вложил в свои творения. Слава и призвание среди племени скота для него было ничто. Пустой звук. Магистр никогда не считал себя столь мелочно-тщеславным и не стремился выносить созданное им за пределы дворца. И был вполне доволен сложившейся ситуацией.
Вот и теперь призрак находился в святая святых – своем личном кабинете – и заканчивал партию для виолончели из симфонии собственного сочинения. Когда смычок в последний раз коснулся струн и мелодия стихла, Мастер отложил виолончель в сторону и сладко потянулся.
Белый череп озарила довольная улыбка. Если, конечно, оскаленные зубы можно назвать "улыбкой"
Время бежит... Часы Судьбы неумолимо отстукивают время до Совета. Сейчас мысли Магистра были полностью поглощены в том, что может измениться и повернуться, когда Трое придут к единому решению?.. Тысяча вариантов. Но единственно верный выберет он. И вряд ли кто-то посмеет оспорить ЕГО решение...